Было это в далёкие советские времена , когда космодром Байконур был ещё нашенским . Расположен он посреди казахстанской полупустыни . Летом плюс сорок , зимой минус сорок .Растительность там бывает недели три , ранней весной , когда степь кругом жёлтая от тюльпанов , их там как в России одуванчиков . А затем солнце , ветер и потрескавшаяся земля . Ни былинки , ни травинки , только подобие мха по краям трещин . Земля от горизонта до горизонта , абсолютно ровная , не то что холмов , кочек нету . Никаких ориентиров . Я поначалу полагал , что колючая проволока вокруг гарнизона , для того чтобы солдаты по степи не разбрелись . А гарнизон – это две казармы , столовая , спортзал и клуб плюс новейший по тем временам зенитно-ракетный комплекс С-200 , прикрывавший с воздуха базу стратегических ракет , а запуск космонавтов и различных спутников – дань народному хозяйству . «Народное хозяйство» - странное словосочетание для современного уха , а ведь было и хозяйство , было государство , были первый спутник и Гагарин … Случай о котором идёт повествование произошёл на второй день после того как я попал в казарму, завершив курс молодого бойца . Вечером , после ужина , сержант приказал мне ( чуть не написал «попросил») отнести на КП (командный пункт) некую вещь . Я посетовал , что даже не ведаю в какой стороне он находится . На что получил ответ : Видишь , километрах в двух , светит единственная во всей степи лампочка . Вот на неё и иди , только не перепутай со звёздами . Взял курс на лампочку . Пошёл . Ноябрь . Ночь безлунная . Тьма плотная как кисель , трудно поверить , но земли под ногами не вижу . Однако присутствия духа не теряю : поверхность абсолютно ровная , споткнуться не обо что , а впереди лампочка . Далее провал памяти . Стою . Впереди лампочка . Ноги не идут , приросли к земле . Страха нет . Пытаюсь осознать ситуацию . Делаю шаг назад , потом вперёд . Перестаю ощущать ноги , их как будто нет, да и не видно их во тьме . Становится ясно , что до КП мне сегодня не добраться . А возвращаться в казарму не выполнив приказа – это , как минимум , на всю ночь чистить очки в туалете плюс наверняка получить по шее (и поделом) . Делаю безнадёжную попытку сдвинуться в нужном направлении и бреду в казарму . Как обернулось дело в казарме не помню , ибо всё вытеснили события следующего дня . После утреннего развода несу вещь на КП . Солнце . Ветер . Дохожу до давешнего места , смотрю под ноги . Земля вертикально обрывается вниз пятиметровым бетонным пандусом , по которому загоняют боевую технику под землю в случае ядерной атаки противника . При падении шансов выжить никаких … И что удивительно , на следующий день вокруг этого обрыва соорудили железные ограждения , хотя боевые позиции функционировали не первый год , а про вчерашнее я никому ни полслова …
Удивительно! А ведь когда я тоже носил погоны, чуть-было не попал в то же место на букву Б. Об условиях службы там знаю по рассказам наших ребят из опергруппы, которые летали туда по несколько раз в месяц. Примерно раз в полгода из нашей части туда отправляли "специалистов" для продолжения службы. Для нас в подмосковном Калининграде это было самым страшным наказанием.
На сборном пункте меня погрузили в эшелон с предписанием прохождения службы в дубле футбольного клуба «Памир», Душанбе. Ехать несколько суток. Некий офицер, якобы, чтобы скрасить досуг, устроил викторину. Я победил. Офицер поздравил и сделал запись в журнале, что отныне я буду служить на военном аэродроме авиадиспетчером. А накануне я прочёл повесть А.Хейли «Аэропорт», и, памятуя об описанных там авиакатастрофах, причиной которых, нерасторопность авиадиспетчеров, несколько приуныл. И когда глубокой ночью, с платформы выкрикнули:«По два человека из вагона, иначе поезд дальше не пойдёт!», мы с земляком вызвались добровольцами и выпрыгнули на станцию Тюра-Там. Однако торпедовская выучка даром не пропала, обладая хорошо поставленным пасом, я практически не стоял на тумбочке, ибо забивать все любят, от сержанта до капитана.
Уважаемый Кий. Судя по всему, нечто даровано мне по наследству. Ибо мама у меня, уникальный по способностям человек. То, что ей дано и на каком уровне контактирует, вселяет благоговейное уважение. И удивительно то, что на протяжении всей «советской» жизни она пыталась скрывать свой дар, искренне считая его недугом, достойным психиатрической клиники. И только в последние два десятилетия, после того как мы с ней неоднократно откровенно и обстоятельно обсудили ситуацию, она обрела душевное равновесие. Более того, по Высшему разумению, осуществляет покровительство всей нашей семьи. И что любопытно, сославшись на преклонный возраст, она обратилась с просьбой к Высшим силам, снять с неё часть способностей, в частности, видение того, о чём обычный человек даже не подозревает, мотивируя это тем, что многие знания порождают печали великие. Прошению был дан законный ход, и в установленные сроки ходатайство удовлетворено…
