1931 года декабря мес. 11 дня я, уполномоченный СПО Бузников А. В., допрашивал в качестве обвиняем. гражданина(ку) Хармса, Даниил Иванович и на, первоначально предложенные вопросы он(а) показал(а) … 1. Фамилия. – Хармс (Ювачёв). 2. Имя, отчество. – Даниил Иванович. 3. Возраст. – 1905. 4. Происхождение. – Ленинград, сын надворного советника, мать дворянка. 5. Местожительство. – Надеждинская 11 – кв. 8. 6. Род занятий. – литератор, штатной работой не занимаюсь. 7. Семейное положение. – отец Иван Павлович, сестра Елизавета Ивановна Грицина. 8. Имущественное положение. – неимущий. 9. Образовательный ценз. – среднее и незаконченное высшее. 10. Партийность и политические убеждения. – б/п. 11.Сведения об общественной и революционной работе. – никакой общественной работы не веду. 12. Сведения о прежней судимости. – нет. 13 Служба у белых. – нет.
Показания по существу дела.
Я работаю в области литературы. Я человек политически не мыслящий, но по вопросу, близкому мне: вопросу о литературе. Заявляю, что я не согласен с политикой Советской власти в области литературы и желаю, в противовес существующим на сей счёт правительственным мероприятиям, свободы печати, как для своего творчества, так и для литературного творчества близких мне по духу литераторов.
Даниил Хармс (подпись) 11 декабря 1931 года.
Зачёркнутое на четвёртой строчке слово не читать. Даниил Хармс (подпись)
Допросил А. Бузников (подпись)
Протокол 2 (л. д. 51-52)
Становясь на путь искреннего признания, показываю, что являюсь идеологом антисоветской группы литераторов, в основном работающих в области детской литературы. К антисоветским произведениям я отношу следующие политически враждебные произведения для детей, вышедшие из-под пера членов нашей группы, как «Миллион», «Как старушка чернила покупала», « Иван Иваныч Самовар», «Как Колька Панкин летал в Бразилию », «Заготовки на зиму» и друг. Названная выше моя книжка «Иван Иваныч Самовар» является антисоветской в силу своей абсолютной, сознательно проведённой мною оторванности от конкретной советской действительности. Это – типично буржуазная детская книжка, которая ставит своей целью фиксирование внимания детского читателя на мелочах и безделушках с целью отрыва ребёнка от окружающей действительности, в которой, согласно задачам советского воспитания, он должен принимать активное участие. Кроме того, в этой книжке мною сознательно идеализируется мещански-кулацкая крепкая семья с огромным самоваром – символом мещанского благополучия. В книжке «Заготовки на зиму» я сознательно подменил общественно-политическую тему о пионерском лагере темой естествоведческой; о том, что из предметов домашнего обихода следует заготовить на зиму. Таким путём внимание ребёнка переключается, отрывается от активно-общественных элементов советской жизни. С этой точки зрения я называю эту книжку не только антисоветской, но и вредительской, поскольку она относится к самому последнему периоду моего творчества, когда я был хорошо знаком с теми последними требованиями, которые предъявлялись критикой к советской детской литературе. Резюмируя своё показание, признаю, что деятельность нашей группы в области детской литературы носила антисоветский характер и принесла значительный вред делу воспитания подрастающего советского поколения…
Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно. Говорить он не мог, так как у него не было рта, носа тоже у него не было. У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей не было. Ничего не было! Так что непонятно, о ком идёт речь. Уж лучше мы о нём не будем больше говорить.
7 января 1937 года.
Случай с Петраковым,
Вот однажды Петраков хотел спать лечь, да лёг мимо кровати. Так он об пол ударился, что лежит на полу и встать не может. Вот Петраков собрал последние силы и встал на четвереньки. А силы его покинули, и он опять упал на живот и лежит. Лежал Петраков на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом уснул. Сон подкрепил силы Петракова. Он проснулся совершенно здоровым, встал, прошёлся по комнате и лёг осторожно на кровать. «Ну,- думает,- теперь посплю». А спать-то уже и не хочется. Ворочается Петраков с боку на бок и никак заснуть не может. Вот собственно и всё.
Среди гостей, в одной рубашке Стоял задумчиво Петров. Молчали гости. Над камином Железный градусник висел. Молчали гости. Над камином Висел охотничий рожок. Петров стоял. Часы стучали. Трещал в камине огонёк. И гости мрачные молчали. Петров стоял. Трещал камин. Часы показывали восемь. Железный градусник сверкал. Среди гостей, в одной рубашке Петров задумчиво стоял. Молчали гости. Над камином Рожок охотничий висел. Часы таинственно молчали. Плясал в камине огонёк. Петров задумчиво садился На табуретку. Вдруг звонок В прихожей бешено залился, И щёлкнул англицкий замок, Петров вскочил, и гости тоже. Рожок охотничий трубит. Петров кричит:«О, Боже, Боже!» И на пол падает убит. И гости мечутся и плачут. Железный градусник трясут. Через Петрова с криком скачут И в двери страшный гроб несут. И в гроб, закупорив Петрова, Уходят с криками:«Готово!»
15 августа 1936 года.
Молитва.
«Господи, побуди в душе моей пламень Твой. Освети меня Господи солнцем Твоим. Золотистый песок разбросай у ног моих, Чтоб чистым путём шёл я к Дому Твоему. Награди меня Господи словом Твоим, Чтобы гремело оно, восхваляя Чертог Твой. Поверни Господи колею живота моего, Чтобы двинулся паровоз могущества моего Отпусти Господи тормоза вдохновения моего. Успокой меня Господи И напои сердце моё источником дивных слов Твоих.
Вечер тихий наступает. Лампа круглая горит. За стеной никто не лает. И никто не говорит. Звонкий маятник, качаясь, Делит время на куски. И жена, во мне отчаясь, дремля штопает носки.
Я лежу задравши ноги, Ощущая в мыслях кол. Помогите мне, о Боги! Быстро встать и сесть за стол.
11 марта 1936 года продал за 200 рублей часы «Павла Буре», подаренные мне мамой.
Боже, какая ужасная жизнь, и какое ужасное у меня состояние. Ничего делать не могу. Никаких надежд нет. Сегодня обедали в последний раз, Марина больна, у неё постоянно температура от 37-37,5. У меня нет энергии. 30 ноября 1937 года.
Удивляюсь человеческим силам. Вот уже 12 января 1938 года. Наше положение стало ещё много хуже, но всё ещё тянем. Боже, пошли нам поскорее смерть. 12 января 1938 года.
Наши дела стали ещё хуже. Не знаю, что мы будем сегодня есть. А уже дальше, что будем есть – совсем не знаю. Мы голодаем. 25 марта 1938 года.
Пришли дни моей гибели. Говорил вчера с Андреевым. Разговор был очень плохой. Надежд нет. Мы голодаем, Марина слабеет, а у меня к тому же ещё дико болит зуб. Мы гибнем – Боже, помоги! 9 апреля 1938 года.
